(1)«Святое море», «святое озеро», «святая вода» — так называли Байкал с незапамятных времён и коренные жители, и те, кто пришёл на его берега уже в XVII веке, и путешествующие иноземцы, преклоняясь пред его величественной, неземной тайной и красотой. (2)Это поклонение Байкалу и диких людей, и людей для своего времени просвещённых было одинаково полным, захватывающим, несмотря на то что у одних прежде всего затрагивало мистические чувства, а у других — эстетические и научные.
(3)Не зря его называют жемчужиной Сибири. (4)Байкал славен и свят своей чудесной животворной силой, духом не былого, не прошедшего, а настоящего, неподвластного времени и преобразованиям, исконного величия и заповедного могущества, духом самородной воли и притягательных испытаний.
(5)Мы, живущие подле Байкала, не можем похвалиться, что знаем его хорошо, потому что узнать и понять его до конца невозможно — на то он и Байкал. (6)Он постоянно разный и никогда не повторяет себя, каждое мгновение он меняется в красках и оттенках, в погоде, движениях и духе. (7)О, дух Байкала — это нечто особенное, существующее, заставляющее верить в старые легенды и с мистической опаской задумываться, насколько волен человек в иных местах делать всё, что ему заблагорассудится.
(8)Байкал, казалось бы, должен подавлять человека своим величием и размерами — в нём всё крупно, всё широко, привольно и загадочно — он же, напротив, возвышает его. (9)Редкое чувство приподнятости и одухотворённости испытываешь на Байкале — словно в виду вечности и совершенства и тебя коснулась тайная печать этих волшебных понятий, и тебя обдало близким дыханием всесильного присутствия, и в тебя вошла доля магического секрета всего сущего. (10)Ты уже тем, кажется, отмечен и выделен, что стоишь на этом берегу, дышишь этим воздухом и пьёшь эту воду. (11)Нигде больше не будет у тебя ощущения столь полной и столь желанной слитности с природой и проникновения в неё: тебя одурманит этим воздухом, закружит и унесёт над этой водой так скоро, что ты не успеешь и опомниться; ты побываешь в заповедных угодьях, которые и не снились нам; и вернёшься ты с удесятерённой надеждой: там, впереди, обетованная жизнь...
(12)А очищающее, а вдохновляющее, а взбадривающее и душу нашу, и помыслы действие Байкала!.. (13)Ни учесть, ни пометить его нельзя — его опять-таки можно только почувствовать в себе, но с нас достаточно и того, что оно существует.
(14)Вернувшись однажды с прогулки, Л. Н. Толстой записал: «Неужели может среди этой обаятельной природы удержаться в человеке чувство злобы, мщения или страсти истребления себе подобных? (15)Всё недоброе в сердце человека должно бы, кажется, исчезнуть в прикосновении с природой — этим непосредственным выражением красоты и добра».
(16)Старое, извечное несоответствие наше той земле, на которой мы живём, и её благости — старая наша беда.
(17)Природа сама по себе всегда нравственна, безнравственной её может сделать лишь человек. (18)И как знать, не она, не природа ли, и удерживает в немалой степени нас в тех более или менее разумных пока ещё рамках, которыми определяется наше моральное состояние, не ею ли и крепится наше благоразумие и благодеяние?! (19)Это она с мольбой, надеждой и предостережением денно и нощно глядит в наши глаза... (20)И разве все мы не слышим этот зов?
(21)Когда-то эвенк на берегу Байкала, перед тем как срубить для надобности берёзку, долго каялся и просил прощения у берёзки за то, что вынужден её погубить.
(22)Теперь мы стали иными. (23)И всё-таки не оттого ли и в состоянии мы удержать занесённую уже не над берёзкой, как двести и триста лет назад, а над самим батюшкой Байкалом равнодушную руку, что возвращаем ему сторицей вложенное в нас природой, в том числе и им?!
(24)Байкал создан, как венец и тайна природы, не для производственных потребностей, а для того, чтобы мы могли пить из него вволю воду — главное и бесценное его богатство, любоваться его державной красотой и дышать его заповедным воздухом. (25)Он никогда не отказывался помогать человеку, но только в той мере, чтобы вода оставалась чистой, красота непогубленной, воздух незасорённым, а жизнь в нём и вокруг него — неиспорченной.
(26)Это прежде всего необходимо нам.
(27)Байкал, Байкал...
(28)Он давно уже стал символом наших отношений с природой, и от того, быть или не быть в чистоте и сохранности Байкалу, зависит ныне слишком многое.
(29)Это явилось бы не ещё одним пройденным и покорённым рубежом, а рубежом последним: за Байкалом нет ничего, что могло бы неразумно рьяного в своей преобразовательной деятельности человека остановить.
(30)Трудно удержаться, чтобы не воскликнуть: как хорошо, что у нас есть Байкал! (31)Могучий, богатый, величественный, красивый многими и многими красотами, царственный и неоткрытый, непокорённый — как хорошо, что он у нас есть!
(По В. Г. Распутину)