(1)Люди возвращались. (2)На маленькой голубой станции, уцелевшей от бомбёжек, беспорядочно и суетливо выгружались из вагонов женщины и дети с узлами и авоськами. (3)По обеим сторонам дороги заколоченные домики, глубоко зарывшись в сугробы, ждали своих хозяев.
(4)То там то сям вспыхивали в окнах светлячки коптилок, из труб поднимался дым. (5)Дольше всех пустовал домик Марьи Власьевны Самохиной. (6)Забор её повалился, и только кое-где стояли ещё крепко сбитые колья. (7)Над калиткой торчала вверх и билась на ветру сломанная доска. (8)В морозные зимние ночи, проваливаясь в снег, к запушённому крыльцу брёл голодный пёс, похожий на затравленного волка. (9)Он обходил дом, прислушиваясь к тишине, царившей за большими окнами, тянул носом воздух и, бессильно волоча длинный хвост, укладывался на снежном крыльце. (10)А когда луна бросала на пустой дом светлые жёлтые круги, пёс поднимал морду и выл.
(11)Вой будоражил соседей. (12)Измученные, настрадавшиеся люди, зарываясь головой в подушки, грозились заткнуть эту голодную глотку дубиной. (13)Может быть, и нашёлся бы человек, решившийся поднять дубину на поджарое собачье тело, но пёс, как бы зная это, остерегался людей, и утром на снегу оставались только следы, тянувшиеся неровной цепочкой вокруг брошенного дома. (14)И лишь один маленький человечек из домика напротив каждый вечер за старым обвалившимся погребом ожидал голодного пса. (15)В растоптанных валенках и старой серой шинельке он тихонько вылезал на крыльцо и смотрел, как в сумерках белеет снег.
(16)Потом, прижимаясь к стене, круто заворачивал за угол дома и шёл к погребу.
(17)Там, присев на корточки, он делал в снегу плотную ямку, выкладывал из кармана корочки хлеба и тихонько отступал за угол. (18)А за погребом, медленно переставляя лапы и не сводя с ямки голодных волчьих глаз, появлялась поджарая собака. (19)Ветер качал её костлявое тело, когда она жадно глотала то, что принёс маленький человечек. (20)Окончив еду, пёс поднимал голову и в упор смотрел на мальчика, а мальчик смотрел на пса. (21)Потом оба расходились в разные стороны: собака в снежные сумерки, а мальчик в тёплый дом.
(22)Судьба маленького человечка была судьбой многих детей, застигнутых войной и обездоленных фашистскими варварами. (23)Где-то на Украине золотой осенью в обуглившемся селе, только что отбитом у фашистов, безусый сержант Вася Воронов нашёл на огороде завёрнутого в тёплые тряпки двухлетнего мальчишку. (24)Рядом на вспаханной огородной земле, среди обрубленных кочанов капусты, в белой сорочке, вышитой красными цветами, лежала, раскинув руки, молодая женщина. (25)Пальцы одной руки крепко сжимали бутылку с молоком. (26)Из горлышка, заткнутого бумагой, медленно стекали на землю крупные молочные капли... (27)Если б не эта бутылка с молоком, может быть, пробежал бы Вася Воронов мимо убитой женщины, догоняя своих товарищей. (28)Но он услышал за капустными листьями слабое кряхтенье и увидел широко открытые детские глаза. (29)Неумелыми руками вытащил безусый сержант закутанного в одеяльце ребёнка, сунул в карман бутылку с молоком и, наклонившись над мёртвой женщиной, сказал:
— (30)Беру... (31)Слышь? (32)Василий Воронов! — и побежал догонять товарищей.
(33)На привале бойцы поили мальчика тёплым молоком, любовно оглядывали его крепенькое тельце и шутя называли Кочерыжкой.
(34)Кочерыжка был тихий; свесив голову на плечо Васи Воронова, он молча глядел назад, на ту дорогу, по которой его нёс Вася. (35)А если мальчик начинал плакать, товарищи Воронова с пыльными и потными от зноя лицами приплясывали перед ним, тяжело потряхивая амуницией и хлопая себя по коленкам:
— (36)Ай да мы! (37)Ай да мы!
(38)Кочерыжка замолкал, пристально вглядываясь в каждое лицо, как будто хотел запомнить его на всю жизнь.
— (39)Изучает чегой-то! — шутили бойцы и дразнили Васю Воронова. — (40)Эй, отец, докладай, что ли, по начальству насчёт новорождённого!
— (41)Боюсь, отымут, — хмурился Вася, прижимая к себе мальчонку. (42)И упрямо добавлял: — (43)Не дам. (44)Никому не дам. (45)Так и матери его сказал — не брошу!
— (46)Одурел, парень! (47)С ребёнком, что ли, в бой пойдёшь? (48)Или в няньки теперь попросишься? — урезонивали Васю бойцы.
— (49)Домой отошлю. (50)К бабке, к матери. (51)3акажу, чтоб берегли тама.
v(52)Твёрдо решив судьбу Кочерыжки, Вася Воронов добился своего. (53)Поговорив по душам с начальством и передав своего питомца с рук на руки медицинской сестре, Вася написал домой длинное письмо. (54)В письме было подробно описано всё происшедшее, и кончалось оно просьбой: держать Кочерыжку, как своего, беречь, как родное дитё сына Василия, и не называть его больше Кочерыжкой, потому как мальчик крещён в тёплой речной купели самим Вороновым и его товарищами, давшими ему имя и отчество: Владимир Васильевич.
(По В. А. Осеевой)
